Слово, произнесенное Митрополитом Анастасием при пострижении в монашество иеродиакона Антония (Граббе) в церкви подворья обители преп. Иова Почаевскоro в Мюнхене 17/30 декабря 1948 года.

Возлюбленный о Господе брат Антоний.

Мы впервые приветствуем тебя новым иноческим именем, столь непривычным еще для твоего слуха. Но в этом наречении для тебя нового имени есть глубокий таинственный смысл: оно знаменует для тебя вступление в новую жизнь, открывшуюся с тех пор, как ты, совлекшись ветхого человека, облекся в ангельский образ.

Прежде чем ввести тебя, как кающегося блудного сына в дом Отчий, во двор Божий, мы, повинуясь древнему уставу церковному, испытывали искренность твоего намерения приступить ко Господу. Пред лицом всей этой дружины воинов Христовых, к которой ты приобщился ныне, и прежде всего пред очами Всевидящего Господа, мы несколько раз вопрошали тебя: "вольным ли своим разумом и вольною ли своею волею ты приступаешь ко Господу", чтобы воспринять на себя иго Христово. Иго Христово называется в Евангелии благим и бремя Его легким. Но, чтобы ты не обольщался мыслию, что ты можешь понести это бремя без труда, скорбей и болезней, мы заранее предупреждали тебя о них.

Путь иноческого делания похож на восхождение на высокую гору. Когда путник достигнет вершины последней, он видит пред собою безконечные светлые и радостные горизонты, но предварительно он должен пройти через острые камни и глубокие стремнины, ежеминутно угрожающие ему опасностью. Не напрасно подвиг инока yподобляется также высокой лестнице со многими ступенями, по которой он с большим напряжением сил постепенно восходит от земли на небо.

Иго Христово становится благим и бремя Его легким только для того, кто добровольно распялся со Христом, к чему призываешься и ты.

Мы не хотели скрывать от тебя искушений, которые нападают на монаха именно после того, как он отвергнется мира и всего, что есть обольстительного в нем. Запрещенный плод всегда получает особую притягательную силу для падшего человека. Пользуясь этим, враг нападает с сугубой яростью на нового воина Христова, желая низложить его и посмеяться над ним. Чтобы ты не был застигнут внезапною бурею, мы нарочито напоминали тебе о том, что ты должен будешь "алкать, жаждать, терпеть укоризны, поношения и другими отягощаться скорбьми", если захочешь последовать нашим началоположникам, которые многими "поты, труды и безчисленными кровьми" стяжали Царствие Божие.

Ты не устрашился, однако, этих огненных испытаний, через которые должен пройти подвизающийся для Господа, и обещал мужественно понести их Царствия ради Небесного, уповая на помощь и содействие Божие. Трижды мы возвращали тебе ножницы, которые ты сам брал от Евангелия, как бы от руки Христовой и только тогда, когда уверились в свободной и вместе непреклонной воле твоей последовать за Христом по Его креcтному пуги, "возложили железо" на главу твою, чтобы вместе с отрезанием волос отрезать все нити, связующие тебя с греховным миром. Одновременно тебе наречено было новое имя, как нарекают его младенцу при сочетании его со Христом в таинстве крещения.

С недоумением смотрели на этот умилительный чин пострижения сыны века сего, не разумея его сокровенного смысла и видя в нем скорее символ смерти, чем воскресения для новой жизни по благодати Христовой. Твой юный возраст мог еще более увеличить их смущение. Одни из них склонны были оплакивать твою якобы напрасно погребенную молодость, прилагая к тебе горестные слова Ионафана: "вкушая вкусих мало меду... и се аз умираю" (1 Цар 14. 43), другие, не разделяя такого скорбного чувства, страшились за твою неискушенную жизненным опытом душу, думая, что она может не устоять против возбуждений страстей, которые "борют" человека "от юности".

Но мы должны доверять больше мудрости Божией, чем мyдрованиям человеческим, а она говорит нам устами пророка: "Благо есть мужу, eгдa возмет ярем в юности своей" (Плач 3. 27). Блажен, кто приносит в жертву Боry свою девственную чистоту, нерастраченный жар своего сердца – полный благоухающий расцвет своей жизни, а не ее догoраюший елей, одебелевшую душу и тело с остатками yroмленных сил и поблекших дарований. Юнocть таит в себе только ту опасность, что она легко поддается увлечениям чувства, которое она не всегда проверяет рассудком. Под влиянием обмана зрения, она легко может принять блуждающие огоньки за проблески истинного света и поддельный металл за чистое золото. Но в основе своей ее стремления всегда возвышены, благородны и чисты. Что такое юношеский идеализм, как не безсознательный зов к небу, какой человек чувствует тогда в своем мягком, нежном, неиспорченном сердце. Юность всегда тоскует в этом мире и, подобно быстрокрылой птице, готова оторваться от земли и улететь ввысь. Чем дольше человек живет на земле, тем более он черствеет душой, тем легче приспособ-

ляется к миру и примиряется с окружающим его злом. Юность, если она остается верна себе, и не стареет преждевременно сердцем, не знает половинчатых идеалов. Она горит желанием насладиться откровением полной истины, добра и красоты, которого она напряженно ищет везде, а так как полнота совершенства воплощается только в Боге, а монашество есть наиболее прямой и верный путь приближения к Нему, то в молодости человек невольно преклоняется перед иноческим образом жизни, чувствуя как бы некоторое внутреннее сродство с ним. Кто в детстве и первой юности не лобзал мысленно красоту пустыни, где жили в полном уединении подвижники, всегда беседовавшие с Богом, безпечальные, светлые, радостные, подлинно как ангелы Божии на земле. "Кто дал бы мне крылья, как у голубя. Я улетел бы и успокоился бы" (Пс 54.7) с ними – думает в душе часто восторженная юность.

Но если у большинства людей такие сладостные мечты не идут дальше их воображения и легко угасают в более позднем возрасте, то у особых избранников Божиих, которых Господь рано призывает к себе, эти возвышенные устремления приобретают такую повелительную силу, что они без колебаний покидают мир в самом нежном возрасте, чтобы сделаться гражданином суровой пустыни и посвятить себя всецело и на всю жизнь на служение Богу.

Церковь прославляет многих великих подвижников особенно за то, что они от юности возлюбили всем сердцем Христа, окрыленные божественным желанием идти по Его стопам и исполнять неуклонно Его заповеди.

Таковы, например, Антоний Великий, Феодосий Великий, Савва Освященный и наши отечественные подвижники: Феодосий Печерский, Сергий Радонежский, Серафим Саровский (Антоний Великий оставил мир в 20-летнем возрасте, а преп. Савва – будучи только 8 лет).

Надо радоваться, что ты в своем юном сердце ощутил святое желание последовать их примеру и ради достижения вечных благ решил покинуть мир со всеми его соблазнами, столь привлекательными для плотского человека.

Бедствия, разочарования и тревоги современной бурной жизни еще более должны были укрепить тебя в этом благословенном решении. Когда самая земля колеблется под нашими ногами и волны зла устремляются на нас отовсюду и доходят до души нашей, тогда человек невольно хочет крепче ухватиться за якорь веры и обращается душой к небурной, тихой пристани – Небесному Отечеству, которого Художник и Строитель Бог. Не доверяя этому суетному миру с его обольстительными, но скоро исчезающими наслаждениями, миру, подлинно погруженному во зло, – многие хотели бы бежать ныне от людей в пустыни, чтобы укрыться там от малодуший и бури. Но, увы, таких безмятежных убежищ почти уже нельзя найти на земле. Воинствующее безбожие гонит иноков всюду, где бы ни горели эти немногие уже светильники Божии. Даже на Афоне – исконной твердыни монашества – осталось лишь малое число старцев: повсюду "оскуде преподобный", по слову Божию.

Самые монастыри теперь должны ближе подойти к миру, посвящая себя не столько молитве и созерцанию, сколько служению больным и безприютным. Последним они должны иногда временно давать приют в своих собственных стенах, жертвуя для этого безмолвием. Так поступали наши обители и прежде в годины общественных бедствий.

Чтобы сделать тебя неуязвимым для искушений, которые так легко приражаются к новопостриженному иноку всегда, и особенно когда он вынужден опять соприкасаться с миром, ты и облечен ныне во вся оружия Божии. На тебя возложена броня правды и шлем спасения, тебе вручен меч духовный и щит веры – крест Христов, чтобы ты был силен отражать все козни и нападения вражеские. Возмогай же о Господе и в державе Крепости Его (Еф 6. 10).

Взирай на великих угодников Божиих, в подвиге просиявших, чтобы воспламениться

их ревностию и вооружиться их терпением, без которого невозможно удостоиться небесного венца.

Пусть перед твоим духовным взором неотступно стоит твой небесный покровитель – преп. Антоний, как огненный столп, указывающий тебе путь во мраке нынешней жизни, как "светило светил", как "царь страстей", которого трепетали демоны. Он стяжал такую славу, что еще при жизни единодушно наименован был Великим, и даже язычники считали за счастье увидеть его, лицо, блиставшее чудным светом–лица "человека Божия".

Вопрошай о стезях добродетели и мудрого Лествичника, и великого таинника умного делания Исаака Сирианина, певца покаяния Ефрема Сирианина и многих других преподобных отцов, украшенных этим именем за свое неустанное стремление к богоуподоблению.

Подобно мудрой пчеле, умей собирать благодатный нектар со всех духовных цветов, не пренебрегая и теми уроками благочестия, какие можно получить иногда у благоговейных добродетельных мирян, как это делали иногда древние отцы по особому указанию свыше. Если ты будешь внимателен к таким урокам, ты найдешь их, быть может, в твоем роде – у твоих благочестивых предков, обвеянных дыханием Святой Руси, которая стремилась строить свою домашнюю жизнь по монашескому образу, строго следуя во всем наставлениям отцов и указаниям церковного устава.

Ты должен считать себя счастливым, что имеешь среди них такого мудрого и искусного наставника, как твой приснопамятный прадед Алексей Степанович Хомяков. Обязанный семейными узами, живя в мире, он был как бы не от мира сего. Его не могли обольстить ни знаменитость рода, ни богатство, ни разносторонние таланты и обширные познания, какими он вознесен был над многими из людей его времени. Он был как бы вне искушений земных благ, потому что стоял выше последних, горняя мудрствуя, а не земное. Блестящий ум, изощренный широким, yтoнченным образованием, не помешал ему сохранить простоту веры поселян, с которыми он жил одною духовной жизнью, стремясь во всем быть верным и истинным сыном православной Церкви.

Молитва была его родной стихией, не только дома, но и тогда, когда он выходил на какое-нибудь практическое дело. Посты были для него настолько священны, что он не нарушал их даже за границей, не боясь показаться юродивым среди окружающего его легкомысленного светского общества. Его правилом было не злословить и не осуждать ближних и в то же время щедро помогать им, когдa они попадали в нужду.

Только потому, что он был православным христианином не по имени только, но самым делом, что он всем своим существом жил в Церкви, он мог обогатить сокровищницу нашего богословия своими знаменитыми трудами в этой области, сделавшими его неумирающим наставником для наших богословов не только светских, но и облеченных духовным саном. Его не стыдился называть своим учителем даже такой великий святитель, как почивший Митрополит Антоний, достойный сам быть названным "трубою богословия" и вместе "отцом отцов", ибо он стал родоначальником целого ряда поколений т.н. ученых монахов.

Все это обязывает тебя возможно более черпать из такого источника, с которым ты связан еще живыми семейными преданиями.

Не может быть, конечно, забыт тобою и вышеназванный тезоименитый тебе славный Архипастырь, которому ты более, чем кому другому обязан, быть может, тем, что восприял ныне.

Сколько раз ты сидел у ног этого досточтимого учителя, внимая словам духовной мудрости, струившейся из его уст. От него несомненно запало в твое сердце первое семя монашества, которого он был столь же пламенным защитником и проповедником, как и светлым и живым оправданием в своей жизни.

Насыщенный с детства его духом, ты вправе назвать себя одним из его многочисленных учеников и даже более – порожденных им его духовным чадом.

Внимай же всем неумолкающим духоносным наставникам монахов, и ты станешь, подобно им, собеседником ангелов.

Но прежде всего старайся предзреть, т.е. всегда иметь перед очами Господа и стяжать благодать Святаго Духа, которая будет наставлять тебя на всякую истину и услаждать твое сердце тем миром и зрением небесных красот, пред которыми так ничтожны суетные радocти и утехи земли.

Если ты будешь всегда хранить ее, как драгоценную жемчужину, в сердце, она будет вести тебя, как мать ведет ребенка за руку, в продолжение всего твоего земноro поприща, пока не введет тебя в безбурную пристань, именуемую Царством Небесным.

Побеждающий там сядет на престоле вместе со Христом, победившим мир и нас приобщившим к этой победе (Апок 3. 21). Блаженны те, кто увенчается этими победными венцами. "Ей, глаголет Дух, они почиют от трудов своих" (Апок 14. 13) и возвеселятся и возрадуются пред Богом во веки. Аминь.